Остался позади вокзал столичный,
    Вагон калужский долго нас качал,
    Возможно есть девчата симпатичней,
    Но лично я ей-Богу не встречал.

    Лесное море за окном белело,
    Снежинки плавно падали с небес.
    И ты в окно задумчиво глядела,
    Такая же красивая, как лес.

    Лес за окном по-прежнему мелькает,
    Снежинок рой тихонько вниз летит.
    И  Нара  вдаль куда-то убегает.
    А у окна никто уж не сидит.

    Мне другого хобби не надо,
    Пусть другие ищут и найдут.
    Ну  а  я  давно  уж  болен  садом,
    И  я  знаю, что  меня  там  ждут.

    Киевский  вокзал  и  я  в  вагоне,
    Город  ещё  спит  в  такую  рань.
    Сто  минут — и  я  в  калужской  зоне,
    Et  je  suis  déjà  à  la  campagne.  ( * )

    Вишни, сливы, яблони и груши
    Скоро  белым  цветом  сад  зальют,
    Они  исцеляют  мою  душу,
    Они  ей засохнуть  не  дают.

    Нет  красивее  друзей  на  свете
    Ах  как  в  мае  все  они  цветут!
    Нет  надёжнее  друзей,  чем  эти:
    Эти  никогда  не  продадут.        

     ( * ) -  И  я  уже  на  даче (э жё сю и дэжа а ля кампань)

    Вскоре  после  Покрова снег выпал,

    Словно жемчугом землю осыпал.

    Пруд застыл после первых морозов,

    Но цветёт наша алая роза.

    Всё бело, вокруг ветер гуляет,

    Ей до этого дела мало .

    Стоит, качаясь и всех удивляя,

    И цветёт, как ни в чём ни бывало.

    

   

     
     
   

    Я посетил могилы тех, кого давно уж нет.
    Я поклонился тем, кто дал мне жизнь и веру,
    Кто научил меня любить весь белый свет
    И наградил меня великим чувством меры.

    На Большой Ростокинской улице,
    Возле трамвайного круга
    Жила симпатичная умница
    Рядом с моим другом.

    Под окнами дома Яуза
    Бежала куда-то к Сокольникам.
    Места до боли знакомые  
    Ростокинским соколикам.

    А за рекой мост с арками
    Пересекает луг.
    Екатерины подарок -
    Ростокинский  акведук.

    Пятидесятый  год,
    Берег  с  зелёной  травой.
    Лечит  раны  народ,
    И  Сталин  ещё  живой. 

    А симпатичная умница
    Хочет любить и дружить,
    А симпатичная школьница
    Думает как дальше жить.

    Нет теперь улицы этой,
    Нет дома, где жил мой друг.
    Шагает в третье столетье
    Ростокинский  акведук.

   Монах  спросил  хозяйку  можно-ль
   В таверне  переночевать.
   «Но  ты  козла  зарезать  должен
   Или  со  мною  переспать.»

    «Ну-ка выпей  кувшин  вина,
   Здесь, голубчик, у  нас  не  рай.
   Где  моя, где  твоя  вина,
   Разберёмся  потом, выбирай.»

  «Что-то  здесь  всё не как  у  людей“,
   Догорают  заплывшие  свечи.
   Есть же заповедь:»Не  убей".
   О козле быть  не  может  и  речи.

   Обжигает  лукавый  взгляд.
   Ну,  какие  к  ней  могут  быть  чувства.
   И  он  встречи  уж  этой  не  рад.
   Переспать  с  нею — верх  кощунства.

   Выпить  полный  кувшин  вина-
   Грех, наверное, самый  малый.
   И  он  пьёт  весь  кувшин  до  дна,
   Запотевший, голодный, усталый.

   Он  как  будто  на  метр  подрос,
   Он  теперь  всё  на  свете  может.
   Нужна  помощь, ну что  за  вопрос.
   Он, конечно, хозяйке  поможет.

   Ни  любви ощущая, ни  зла,
   Ну-ка  острый  мне  ножик  дай-ка...
   Убивает  спокойно  козла
   Засыпает  в  объятьях  хозяйки.

  Мои родные — бабушка и мать.
    Был ли отец — не помню точно.
    Видать мне белый свет, иль не видать,
    Решили без меня, заочно.

    И брата тоже не спросили,
    О своенравные и гордые сердца!
    Соседи по бараку говорили,
    Что брат похож на своего отца.

    Какими разными мы с братом в детстве были!
    Летит Земля толь по спирали, толь по кругу.
    Прошло почти 100 лет, мы многое забыли.
    Но так похожи стали друг на друга.

    Ведь мы с тобой со школьных лет
    Любили карты и балет.
    И в нашем, блин, бараке пятом
    Мы жили как аристократы.
   
    В России больше двухсот лет
    Нас, Русских, радует балет.
    Я так скажу:  “Ты, брат, везунчик!”
    Ты созерцал балет «Щелкунчик»,
 
   «Жизель» на музыку Адана
    И «Спартака» Хачатуряна,
   «Светлый ручей», «Арлезианку»,
   «Раймонду», «Дон-Кихот», «Рубины”,  

    И это только половина.
   „Пламя Парижа“, „Эсмеральда“
    И „Баядерку“ с „Болеро“.
   „Tu es un theatral heros“.

    Чайковский, Шостакович, Минкус,
    Равель, Асафьев, Глазунов.
    Всё это музыка веков.
    А что сказал мне Гришка-плинтус.

    Сосед наш Гришка-второгодник     
    Большой любитель-огородник.
    Он говорит: „Балеты их-
    Искусство для глухонемых“.

    Я не согласен с ним совсем,
    Он, Коль, ЧУДАК (на букву М.)
    Я ж с материнским молоком
    Впитал любовь к прекрасному,
    А он так про балет! Напрасно.

    Балет… костюмы, танцы, ноги!
    А Гришка — он ведь кривоногий,
    И весь какой-то волосатый
    Ему б с граблями да с лопатой.
    И даже за большие деньги — нет,
    Его не взяли бы в балет.

    А как Форсайт всех удивил!
    Он публику, Коль, покорил.
    Рисунок танца столь забавный,
    А Pas de deux Дениса с Анной!

    Какой изящный кавалер!
    Qule entreshat! Elle est en l'aire!
    Я на французский, Коль, манер
    Лишь оттого здесь перешёл,
    Что лучше рифмы не нашёл.

    Балет — это не только ноги.
    Костюм солистки был не строгий.
    Верх — в сеточку, и не иначе
    Его создатель сам Версаче.
    Фантастика! Ни взять, ни дать.
    Юдашкин может отдыхать.

    Но вот акт первый завершён,
    Артисты вышли на поклон.
    Тут завсегдатай рявкнул: «Бр-а-а-во!»
    Партер весь повернулся вправо.

    Солистки тоже удивились,
    Ему прицельно поклонились.
    А завсегдатай-театрал,
    Который, только что орал,
    Вскоре совсем уже дремал.
    И был доволен тем, что он
    Вниманием не обделён.

    В очередной твой юбилей
    Вместо привычного «Налей»
    В «Большой» достанем мы билет
    И на балет!

    Прости меня за стиль неброский,
    За «смесь французского с нижегородским»
    И за шараханья то к ямбу, то к хорею.
    Хотел как лучше, получилось, как умею. 

Снова я улетаю, ты как будто не рада,
Всё дела да дела, хоть я не бизнесмен.
Но к тебе я вернусь, ведь другой мне не надо
Nous  allons  cultiver  son  jardin.(*)

Будет с ивами пруд, флора Сочи и Чили,
Будет всё, что ты хочешь, что я захочу.
   Только ты мне поверь (врать меня уж давно отучили)
   Просто я иногда неудачно шучу.

   Не пройдёт и полвека, меня ты оценишь.
   Как безумно тебя я люблю!
   Ну а если ты вдруг мне когда-то  изменишь,
   В том пруду я тебя утоплю.

(*)-Мы  взрастим  свой  сад-(нузалён кюльтивэ сон жардэн)

Это фото было найдено на антресолях родного дома в Останкино